За кадром мужской голос задаёт вопросы, а в кадре девочка Таня с удивительно чистым, честным, наивным лицом. Вот этот диалог:

— О чём мечтаешь?

— Хочу идти продавцом-консультантом, у меня такая мечта с детства. Хочу постараться.

— А мама с папой кем у тебя работают?

— Мама у меня никем не работает, а отец работает кочегаром. У них даже не было свадьбы, они живут так в браке.

— Вы живёте вместе одной семьей?

— Нет. Мы сейчас живем с матерью, а отец живёт в Городовике. Мы раздельно, потому что отец там работает.

— Если мама нигде не работает, на что же вы живёте?

— Зимой пока на детские помаленьку перебиваемся, а летом носим ягоды, сдаём. А зимой так перебиваемся. Запасы, что-то делаем с лета.

— Мама по профессии кто?

— Раньше она здесь работала в колхозе дояркой, а теперь вообще работы нет.

— Сколько лет мама не работает?

— Давно, когда колхозы сократили.

— Ягоду вы какую собираете?

— Клюкву, чернику — и всё.

— Сколько стоит ведро ягод?

— Сначала ягода стоит где-то по 60 рублей (ведро! - А.М.), а потом цена начинает расти, бывает даже до 110 доходит.

— А на какую сумму вы живёте в месяц?

— 450 рублей.

— 450 рублей в месяц?!

— Да.

— Что на эти деньги можно купить?

— Ничего. И ещё надо заплатить за свет.

— У тебя счастливое детство?

— Нет, конечно.

(Девочка закрывает ладонями лицо и долго плачет. Ни рыданий, ни даже всхлипываний, она плачет совершенно беззвучно. Потом не выдерживает, встаёт, отстёгивает микрофончик и уходит плакать туда, где её никто не увидит. Потом возвращается. Закадровый мужской голос продолжает допрос.)

— Почему ты заплакала? Я какой-то неприятный вопрос тебе задал?

— Нет. Очень жалко за маму, потому что нигде не работает, воспитывала нас двоих с Тамаркой, доход маленький…

— Тамарка — это сестра?

— Да. Сейчас она устроилась в Питере, работает. По возможности деньги нам высылает, помогает. Как бы вот так и живём.

— Как ты думаешь, ты хорошей женой будешь, когда вырастешь?

— Думаю, что да. Потому что я родилась в деревне, я всё умею.

— А что должна уметь хорошая жена?

— Она должна работать…

— Как ты Новый год отметила?

— Нормально. Хорошо было в кругу любимых мне людей быть. Была тётя с племянниками. Мы отметили хорошо.

— Какой подарок тебе подарили?

— Мне подарки не нужны, для меня самое главное, чтобы у близких было всё хорошо.

***
Слова, которые вы прочли, не передают интонаций, не передают ощущение горького горя. Поэтому надо бы посмотреть хозяевам страны; возможно, совесть проснётся. Она у них спит мёртвым сном под могильной плитой, и на эту плиту каждый день наваливается неподъёмный груз денег. У некоторых 4,5 миллиона рублей в день. У Тани с мамой на двоих 450 рублей в месяц, а у некоторых госслужащих миллионы в день.

Глубинный народ — это кто? Девочка из глубинки или жлобы, накрытые цунами грязных денег? У неё душа живая, а у них мёртвые души. Все их речи — речи мертвецов. И мертвецы эти питаются живыми. Им кажется, будто у них в тарелке стейк с икрой, а на самом деле они жрут людей.

Вот увидят они беззвучно плачущую девочку Таню — чего захотят? Помочь ей? Помочь всем таким, их братьям, сёстрам, матерям, отцам? Нет. Они захотят отключить интернет. Уже хотят. Уже начали.

Законодатели-депутаты говорят, что делают это, чтобы Запад (владыка интернета) не смог вдруг сломать все кассовые аппараты в наших супермаркетах. Нам очень понятна эта забота о кассовых аппаратах.

Но скорее всего интернет хотят отключить, чтобы такие видео стали недоступны.

…Исполнится мечта Тани. Она приедет в Питер, устроится продавцом (где уж она будет жить? какая будет зарплата?). Хозяин предложит водки, и она не посмеет отказаться. Потом он предложит раздеться, и она не посмеет отказаться. Потом стандарт: пьянки, кожно-венерический диспансер, аборты, и ей очень повезёт, если её возьмут в приличный бордель, где гигиена, контрацептивы и гель, где рабочий день/ночь часто обходятся без побоев. Детства у неё не было и уже не будет.

Девочка (сама того не зная) — прокурор. Она приговорила нынешнюю власть (и всех, кто за неё голосует) к вечному позору.

У тех, кто устроил ей такую жизнь, — нет оправданий. Уж они-то знают точно, что в горькой жизни глубинной Тани не виноваты Романовы, Ленин-Сталин, Горбачёв-Ельцин… Знают, что бы они ни говорили. И это не первый случай в истории, когда у власти нет оправданий.


Александр Минкин